"ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, ПОТОМУ ЧТО
ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НИКОГДА..."

Контраргументы к статье Якова Бендерского "Может ли быть филолог-вундеркинд?"

Сначала то, что я написала Я.Бендерскому в письме:

"О Вашей статье я могу сказать, что для меня её аргументация по-прежнему неубедительна, поскольку: а) во всей мировой истории ни в одной стране филолога-вундеркинда не наблюдалось, значит, дело не в учителях и методиках, а в "опыте души", который приходит только с жизненным опытом; б) решение лингвистических задач и знание языков - это не показатель гуманитария; в) ни из одного вундеркинда впоследствии не вырастает большой учёный, ни в одной области наук, как и из отличников, - за исключением единичных гениев, которые рано проявляются, и пройдя период "вундеркиндерства", превращаются во взрослых гениев, поэтому все учителя, проглядевшие гениев - из Вашего списка, были правы: в тех шалопаях, которыми в детстве бывают подлинные гении, совершенно невозможно разглядеть гениев.

И самое главное "контра": когда Вы написали о том, что являетесь шахматистом (и я вспомнила, что Вы занимались машинным переводом и матлингвистикой), я окончательно уверилась, что сами-то Вы не являетесь гуманитарием в чистом виде - ибо нацелены на точные науки. Это не недостаток, это Ваш плюс, но... простите, гуманитарные науки и должны быть неточными (и смешно упрекать филологию в неточности - вот погодите, когда я напишу свою статью "Я иду по ковру, вы идёте пока врёте, мы идём пока врём...". Ложь как семиозис и семиозис как ложь", Вы увидите, что наибольшей точности достигает как раз неточное словоупотребление, а самое "точное" имя для вещи - это ложь!).

Вот потому-то Вы и пребываете в счастливой иллюзии, что цветок, который должен созревать сам, в тиши и глуши (гуманитарий), можно "подстегнуть", раньше времени развернуть его туго свернутые-спелёнутые листья и цветы... А пробовали Вы "помогать" свёрнутому листу цветка? Если пробовали - то убедились, что преждевременное разворачивание губит лист!

К слову: когда вышел сборник лингвистических задач, я там не решила десятой их части.

Ну и что? По этой логике, я - не гуманитарий? А кто же я тогда?..

Еще ужаснее то, что Вы пишете о "нацеленности на результат" и о больших деньгах, вложенных в "проект".

Моё глубокое убеждение (неоднократно проверенное опытом): там, где крутятся большие деньги, нет места настоящему таланту. И первейшим примером этому является спорт (а ещё - эстрада), где уже никакие исходные данные не выигрывают. Выигрывает "ставка", как на лошадей на ипподроме (и с теми же махинациями вокруг этого), и всякие стероиды и прочие химические вещества (уже даже почти не скрывают, что абсолютно все спортсмены принимают допинг, и вообще все спортивные достижения имеют химически-гормональную основу). Что не удивительно: ресурсы человеческого организма не безграничны, следовательно, существует давно перейдённая грань рекордов. И в эстраде уже давно не важны исходные данные - всё можно "подтянуть" техникой...

Так что "натаскать" ребёнка на тексты и языки можно, но пока он не достигнет хотя бы половой зрелости, гуманитарным "вундеркиндом" ему не стать. Да и зачем? Кто будет финансировать (если вспомнить о больших деньгах) эфемерное и не измеримое никакими "практическими результатами" гуманитарное знание? какая от него видимая практическая польза обществу?

... Ну и слава Богу. Благодаря этому гуманитарии будут тихо себе подрастать, как грибы благодаря подземной грибнице (культуре), ибо - не знаю, как у вас, а у нас грибы, выращенные искусственно и с ускорением, ничем не пахнут и не обладают никаким вкусом...".

А теперь более детальный "разбор полётов".

Применяя запрещённый приём, переадресовываю уважаемому автору статьи (а заодно предлагаю ответить и читателям) его же требование к филологам:

"Укажите обозримые границы, дайте возможность учитывать результаты, сравнивать подходы - тогда и появятся гениальные филологи. <...>Для начала не мешало бы самим филологам договориться между собой, что считать гениальным, что значительным, что талантливым, что серьёзным, а что просто компилятивным. Чем грешит современная филология: расширенное толкование терминов, непредсказуемость выводов, неточность формулировок, подчеркнутый субъективизм трактовок, разброс мнений, невозможность сравнивать полученные результаты".

Ну как, получилось?

Попробую теперь я. Как обычно определяются критерии явления? Либо методом дедукции, либо методом индукции. Сначала анализ, а потом синтез, или наоборот. Есть ещё путь судить по прецедентам. Вот и попробуем взять два из них: например, Лотмана и Бахтина. Это два признанных гения в области филологии. Назовём их гениальными (оба создали не только фундаментальные труды, но и ввели в гуманитарную науку множество новых понятий, дали их толкование, создали целые научные школы и кружки, имели бесчисленных - прямых и косвенных - учеников, последователей и т.п.). Сравнивая с ними как с верхней точкой шкалы остальных учёных, определим в качестве "талантливых" тех, кто, например, не имел последователей и не создал школы, но зато создал множество оригинальных текстов (или единичных фундаментальных трудов), в которых двинул свою отрасль вперёд. Тогда под "значительными" можно, например, подразумевать тех, кто своих трудов не оставил, но создал некие научные течения, школы, выдвинул оригинальную идею, воплощённую кем-то из последователей. К компилятивным же отнесём практически всю великую армию официальной науки (за редчайшими исключениями) - людей, которые всю свою жизнь тем и занимаются, что переписывают в своих диссертациях и бесчисленных статьях чужие мысли, идеи, слова (а чаще всего просто плагиатируют, раскавычивая чужие цитаты). Роль их в истории науки - чисто количественное присутствие, "фон".

Какое отношение к маленькому ребёнку, обладающему некими филологическими зачатками, общей неясной "гуманитарной предрасположенностью", имеет эта наша условная шкала и прочая "цифирь"?

Автор сам себе отвечает (не замечая подмены "да" и "нет"): "Глупо требовать, даже от вундеркинда, той невероятной начитанности, той огромной базы знаний, на которую опирается ученый-филолог. Мало того, что он должен удерживать в голове и учитывать весь литературный классический круг произведений как русской, так и мировой литературы. Ему вменяется в обязанность также знание, умение, интерпретация всей массы критической, публицистической и исторической классики (от Белинского, Добролюбова, Герцена, Писарева - до Шкловского, Тынянова, Лотмана, Бахтина). Подготовка такого специалиста требует от семи до десяти лет целенаправленной упорной работы. Не говоря уже о том, что такой неподъемный труд требует для начала переосмысления, он, что не менее важно, не должен стереть научную самостоятельность".

Да вот именно же! Именно что нельзя требовать от ребёнка быть "сразу взрослым". Одно дело когда он проявляет необыкновенные способности (вундеркинд - это удивительный ребёнок, чудо-ребёнок): хорошо играет на инструменте, рисует, танцует, считает в уме, проявляет чудесные логические способности, - а другое - когда от него требуется синтез всех этих свойств плюс жизненный опыт - опыт проживания...

Ну смешно же: в школе учат "Евгения Онегина" в 14 лет (по крайней мере так было, когда я была школьницей). И примерно в это же время - "Войну и мир", "Анну Каренину"... Что я могла понять тогда в этой чудачке Наташе Ростовой, которая вынесла, как торжествующее знамя, эти самые пелёнки с какашками? А как я понимала слова "В любви считаясь инвалидом, Онегин слушал с умным видом..."? А так же, как и большинство читателей, читающих эти строки: будто бы Онегин или настрадался от любви и получил от неё увечья, или будто бы он изначально был "увечным", лишённым сердца...

И только спустя много лет, уже учась в вузе, я узнала, что слово "инвалид" раньше имело то же значение, что сейчас "ветеран": заслуженный, бывалый человек (иными словами, опытный, бывавший в переделках).

А слова Блока из "Двенадцати": "На время - десять, на ночь - двадцать пять, и меньше ни с кого не брать"?

А теория "новых людей" - Бог весть что там такое у них было, ибо вся сфера половых отношений (особенно во времена нашего детства-юности) была для нас непроглядным туманом, и только уже очень близко к своим тридцати я поняла, насколько эротична и "сексуально напряжена" вся великая русская литература! А уж сколько "фрейдистских" и прочих "комплексов" лежит в основе творчества - ни одного писателя-поэта не найти, у которого не хранился бы какой-нибудь "скелет в шкафу" (или даже целая "группа товарищей" - скелетов то есть), объясняющий многие загадки выдающейся личности...

Пушкин стал чуть-чуть приоткрываться мне около 24-х лет, Библию (с седьмого класса много раз читанную) я стала чуть-чуть понимать только после тридцати (и то здесь, как говорится, "всё ещё впереди").

Это только об уровне восприятия. Личный душевный и жизненный опыт - единственное, что не передаётся логическим путём. Пока ты сам не пережил разделённой или неразделённой любви, ты не поймёшь, чего это они там маются все? Стреляются, пишут письма "Я к вам пишу" или "Будьте вы прокляты" (как в чеховском "Чёрном монахе"), или твердят про какое-то там "но я другому отдана"... Пока ты не прочитал той самой горы чужих книг (других филологов), ты не сможешь написать свой текст, и это-то как раз хорошо объясняет семиотика (см., например, кристевское понятие "чтения-письма").

"Когда-нибудь (кажется, это время уже не за горами) известная русская палка, которая о двух концах, одним концом ударившая по вундеркиндам, другим концом ударит по филологии, лишив ее горячих юных дарований, превратив ее адептов в призраков, погруженных в замысловатое и герметически замкнутое занятие, ничего не говорящее современности. Нечто вроде игры в бисер".

Никогда ни филология, ни любая другая гуманитарная наука, ни вообще никакая другая наука (та самая, с нашей "верхней точки шкалы") ничего не говорила современности. Ибо все гении опережают своё время и говорят с потомками через века и тысячелетия. Они бы очень хотели поговорить с современниками, да те их не слышат. Порог слышимости другой. Гений на ультразвуковых частотах говорит, а его современники - на обычных, в пределах обычного человеческого диапазона.

И поэтому любой гений - он и есть самый настоящий призрак для современников, ибо это гость из будущего, представитель "невидимой реальности".

Сидит себе, чертит какие-то чертежи на песке, а вокруг сменяются воины, спортсмены, наездники и прочие участники скачек...

А через бездну и толщу лет вдруг оказывается: "Наш современник Шекспир".

И последнее. Из жизни наших двух "образцов". Кинулись недавно разные составители двух разных словарей (бахтинского и Тартуско-Московской школы) - ан не оказалось никакого научного единства даже в толковании терминов (а у Бахтина и того пуще: сам себе часто противоречил, по-разному в разные периоды, или даже в один, мало того, даже в пределах одной работы! - определяя понятия).

Причина - вполне объяснимая (причём логически!). Поскольку объектом гуманитарной науки является человек, а сам человек является сложнейшим и противоречивейшим существом, то и для наиболее точного его "описания" нужна такая же наука: многосоставная, сложная, текучая, изменчивая, постоянно ищущая новые тропинки для мысли, задающая всё новые вопросы и каждый раз по-новому на них отвечающая...

Ну и где же тут победители соревнования, если бежать нужно - по правилам этих "скачек" - в разные стороны?

Тамара Борисова

Читать преамбулу публикатора
Читать статью Якова Бендерского
Принять участие в дискуссии

При оформлении страницы использована репродукция:

Adolphe-William Bouguereau. The Story Book