ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА СТЕПАНОВА

СЕМАНТИКА МНОГОЗНАЧНОГО СЛОВА

Учебное пособие

Глава III. СТРУКТУРА МНОГОЗНАЧНОГО ГЛАГОЛА

Семантические особенности глагола. – Зависимость типа структуры от категориального значения. – Структура глаголов показать, забыть, говорить, сказать.

Глагол – это часть речи, которая обозначает действие или состояние предмета как его признак. В отличие от прилагательного, также обозначающего признак предмета, глагол представляет признак как активный процесс изменения, протекающий во времени и предполагающий объекты, на которые распространяется этот признак. Например, шефы помогают колхозу; ученик пишет сочинение; мать беспокоится о сыне.

Принимая все это во внимание, мы можем сказать, что наиболее типичная реализация в речи слов-признаков может быть представлена в следующем виде:

Носитель	Признак	Носитель	Признак	Вовлекаемый предмет
“чувство”	“высокое”	“ученик”	“пишет”	“сочинение”
прилагательное		глагол

Эта разница (одновалентность прилагательного и двувалентность глагола) привела к особенностям, в которых, как нам представляется, можно искать некоторые ответы на вопрос о специфике глагольной многозначности. (Под валентностью понимается способность слова сочетаться с другими словами).

Следует при этом отметить, что валентности субъектные ведут себя по-разному у прилагательного и глагола. Если для прилагательного характерно очень тонкое семантическое разделение носителя признака (зеленый лист, зеленые фрукты, зеленые мысли, зеленая тоска), которое знаменует семантические различия прилагательного (зеленый), то для глагола возможны семантические модификации при одном и том же носителе признака. Но это возможно только потому, что соответственно модифицируется объектная валентность (человек открыл окно, книгу, новое явление).

Если же глагол безобъектный (идти, сидеть), то соответственно повышается удельный вес носителя (человек идет, время идет, товар идет, деньги идут и т.д.).

Проблема типологии семантической структуры многозначных глаголов находится в зависимости от решения проблемы обобщения в многозначном слове в связи с его принадлежностью к той или иной части речи.

Вот что говорится о процессе обобщения в одной из работ по логике: “Поскольку всякое понятие представляет собой единство логической и языковой сторон, то процесс распространения понятия на новые объекты слагается из двух моментов: обобщения и обозначения с помощью слова.

Мысленное подведение отдельного явления под общее понятие и есть обобщение: в явлении отбрасывается несущественное с данной точки зрения и подчеркивается общее, повторяющееся, тождественное.

Поскольку же всякое общее в мысли существует лишь в языковой оболочке, то обобщение сопровождается перенесением на новый предмет и слова-названия” [32].

32. Иванов Е.А.О соотношении законов формальной и диалектической логики в процессе оперирования понятиями. М., 1963, с. 15.

В этом высказывании нам представляется важным подчеркнуть слово об отбрасывании несущественного и подчеркивании общего, повторяющегося, как характеризующие в значительной степени развитие глагольной многозначности.

Разница между структурами многозначных слов, принадлежащих разным частям речи, и в частности между глаголом и существительным, состоит прежде всего в разном категориальном значении частей речи. Глагол, будучи признаком, который реализуется в субстанциях (субъект и объект), категория менее связанная с представлением, чем существительное. Если существительное для говорящих имеет некий образ, представление, которое не исключает, разумеется, логический аспект, понятийный, но существует с ним, то глагол прежде всего именно потому, что он – признак субстанции, и, следовательно, уже самим фактом своего существования в виде отдельного слова оторван от носителя этого признака, мыслится прежде всего, а не представляется. Это категориальное качество глагола не может не оказать более или менее заметного влияния и на его структуру многозначности.

Достаточно сопоставить процессы производных значений у глагола и у существительных. Многочисленные случаи метафорических и метонимических переносов, возникших на базе ассоциаций, – все это связано с психологическим аспектом значения. Примеры, которые приводятся на эти процессы, – это прежде всего существительные. При переносе названия с одного предмета на другой под одним словом объединяются две субстанции, которые сходны в одном признаке, но различаются по другим признакам: дом (жилище) и дом (семья); стол (предмет) и стол (питание); голова (часть тела) и голова (часть колонны) и т.д.

Так как совокупность признаков не однородна (и логически, и психологически), то многозначность существительного можно охарактеризовать как многозначность разнонаправленную.

У глагола тот же процесс происходит по-другому. Природа производных значений глагола коренится в том, что один и тот же признак обнаруживается в разных, разнообразных и разнородных, субстанциях. Именно неизменность признака и то, что этот признак имеет место в разных предметах, ставит вопрос, какими качествами должен обладать этот признак, чтобы быть обнаруженным, “найденным”, в очень различных предметах? И здесь мы должны вспомнить одно высказывание Л.С.Выготского: “Для возникновения настоящего продуктивного акта мышления, приводящего мысль к совершенно новому пункту..., необходимо, чтобы X, составляющий проблему нашего размышления и входящий в структуру А, неожиданно вошел и в структуру Б. Следовательно, разрушение структуры, в которой первоначально возникает проблематический пункт X, и перенос этого пункта в совершенно другую структуру являются основными условиями продуктивного мышления” [33].

33. Выготский Л.С. Мышление и речь. М. – Л., 1934, с. 249.

Однако этот акт, по мнению Л.С.Выготского, возможен лишь “путем движения по линиям отношений общности, через высшую меру общности, через высшее понятие, которое стоит над структурами А и Б и подчиняет их себе. Мы как бы подымаемся над понятием А и затем опускаемся к понятию Б” [34].

34. Там же, с. 249.

Сочетания любого признака (прилагательного; глагола) все с большим количеством носителей этого признака возможно только при условии потери части компонентов этого признака и при сохранении какой-то части этого же признака. Условия семантического согласования неминуемо должны привести к потере частных компонентов, согласующихся с данным частным носителем признака, и сохранению общих компонентов, которые только и могут семантически согласовываться с разнообразной группой носителей.

Если учесть, что характер такого признака, как глагол, еще зависит от направленности его на какой-либо объект, то окажется, что расширяющиеся круги субъектов и объектов необходимо должны поддерживаться расширением самого признака-глагола. А это возможно при условии развития обобщения: “снятия” конкретных, частных элементов содержания и утверждения общих для всех субъектов и объектов элементов, которые будут более абстрактными. Именно поэтому глаголы тяготеют к такому типу структуры многозначного слова, который характеризуется движением прежде всего “логического” направления, когда значения одного слова находятся в различного вида конфигурациях родо-видовых отношений.

Эта тенденция отнюдь не отрицает других типов структур, но именно в этой тенденции проявляется особенность глагольной семантики. Аналогию подобного явления можно увидеть в разном распределении синтаксических функций у различных частей речи. Имя существительное может выполнять функцию и определения, и сказуемого, но основной синтаксической функцией для существительного будет все-таки функция субъекта и объекта, как для прилагательного – определение, для глагола – сказуемое.

С этой точки зрения проблема типологии структур многозначного глагола может рассматриваться как набор разнообразных конфигураций, которые обнаруживаются в разных частях речи, но с выделением тех типов структур, которые представляют семантическую природу именно данной части речи, в нашем случае – глагола.

Очевидно, структуре языка свойственны механизмы ядерно-полюсного устройства. Языковые единицы или имеют ядро и периферию, или движутся от одного полюса к другому, не сходя при этом с одной линии (синонимы, антонимы), с возможным выходом за пределы данной линии, но с попаданием на другие линии или с выходом из языка.

Подобно тому, как синонимы и антонимы явление одной оси (холодно, прохладно, тепло, жарко), так и семантика разных частей речи, и в частности существительного, с одной стороны, и глагола, с другой, тоже явление, которое должно быть рассмотрено на одной оси. Семантика в своей существеннейшей обобщающей функции – это всегда движение “вверх по лестнице, которая ведет вниз”. И в отношении абстрактное, конкретное, общее и индивидуальное, и по отношению к оси синонимия – антонимия.

Высказанные положения проиллюстрируем анализом многозначных глаголов “показать”, “забыть”, “говорить”, “сказать”, как они представлены в словаре.

Показать.

1. Дать увидеть, представить для разгадывания, рассматривания. Показать книгу, опыт, музей.

2. Движением, жестом обратить чье-либо внимание, указать на кого-либо, что-либо. Показать на новое здание, на окно.

3. Изобразить, копируя кого-либо, что-либо, подражая кому-либо, чему-либо. “Тема, показать тебе, как ты пишешь?” (Гарин-Михайловский. Детство Темы).

За. Изобразить в художественном произведении. “Я хотел показать людей на границе” (Павленко. На Востоке).

4. Разъяснить, сделать понятным, доступным. Показать правила умножения. Показать, как пользоваться компасом.

5. Проявить, обнаружить какое-либо свойство, качество и т.п. Показать свою стойкость.

6. Сделать явным, очевидным, обнаружить, раскрыть что-либо. Дальнейшее покажет исследование.

7. Обозначить, отметить тем или иным способом. Термометр показал десять градусов. Показать графически что-либо.

8. Дать какие-либо показания на допросе. Показать на суде, что...

9. Проучить кого-либо, отомстить за что-либо. Я тебе покажу!

С точки зрения выраженного в них содержания значения глагола распадаются на несколько групп. В значениях 1, 2, 3, 7 речь идет о том, что можно назвать конверсивом к “увидеть” – “дать увидеть”. Это хорошо видно на примерах:

1. Он показал книгу, опыт, музей. – Мы увидели книгу, опыт, музей.

2. Он показал на окно. – Увидели окно.

3. Он показал, как он пишет. – Увидели, как он пишет.

4. График, часы показали. – Увидели на графике, термометре, часах.

Поэтому все эти значения объединяются на основе зрительного восприятия.

Значения “разъяснить, сделать понятным, доступным” (4) и “изобразить в художественном произведении” (За) представляют показывание как то, что может быть воспринято не только зрительно, но и интеллектуально (увидеть – понять). Значения 5 и 6 – “проявить, обнаружить”, “сделать явным, очевидным” – знаменуют процесс выявления того, что было скрыто, процесс обнаружения. Значение 8 “дать какие-либо показания на суде” – значение речи в ее информационном аспекте (сказать, рассказать, сообщить). Эта связь (речь – показ) прослеживается не только в родстве понятий речи и выявления, обнаружения, но и в языковой форме слов, обозначающих в русском языке эти два понятия: показать, выказать – сказать, рассказать, восходят к древнерусскому “казати”, совмещающими в себе оба понятия – показа и речи.

Таким образом, можно сказать, что “показать” своими значениями выражает одно очень абстрактное понятие выявления, обнаружения, которое конкретизируется то на уровне зрительного восприятия, то интеллектуального, то восприятия речи, то обнаружения в предметах качеств, свойств [35].

35. Значение 9 не рассматривается ввиду его фразеологичности.

Эти содержательные модификации соответствуют различным субъектно-объектным модификациям сочетаемости, которые являются лингвистическим показателем семантических изменений. Однако следует подчеркнуть, что при всей разнице обозначаемых явлений (показать книгу, показать стойкость и т.п.), они есть не что иное, как единый процесс обнаружения.

Забыть.

1. Перестать помнить, утратить воспоминание о ком-либо, чем-либо. Забыть о поездке. 3абыть стихотворение, забыть запереть дверь.

1а. Не посчитаться с чем-либо, пренебречь чем-либо. Забыть приличие.

2. Случайно оставить, не захватить с собой. Забыть шляпу.

3. Оставить в пренебрежении, без надзора: “забросила корсет, альбом, княжну Алину, Стишков чувствительных тетрадь Она забыла; стала звать Акулькой прежнюю Селину, И обновила наконец На вате шлафор и чепец” (Пушкин. Евгений Онегин).

Для того, чтобы проанализировать структуру этого многозначного глагола, применим прием, обратный тому, с помощью которого анализировался глагол “показать”. Не рассматривая каждое из значений, чтобы установить их взаимосвязи, сразу же, разложив первое значение на компоненты (“утратить” и “воспоминание”), попытаемся возвести это значение в следующую, более высокую, степень абстракции путем отсечения второго компонента, уточняющего первый. “Забыть” в результате этой операции становится в один парадигматический ряд с такими глаголами, как “утратить, потерять, оставить, бросить, кинуть” и т.п.

Семантический инвариант этого парадигматического ряда – “перестать иметь”, который конкретизируется в значении каждого глагола.

Нас, однако, интересует в этой операции возведения в более высокую степень абстракции ее отношение к структуре многозначного глагола. Все значения глагола “забыть”: перестать помнить; пренебречь чем-либо; случайно оставить в пренебрежении – представляют собой дифференцированное “перестать иметь”. Таким образом, “забыть” подобно “показать” во всех значениях реализует одно, абстрактное по отношению к каждому конкретному значение.

Эти наблюдения над структурой многозначного глагола подтверждают мысль, высказанную Л.С.Выготским об отношениях между значениями слов по мере общности, которая “сказывается в том, что всякое понятие, изолированно возникающее в сознании, образует как бы группу готовностей, группу предрасположений к определенным движениям мысли” [36].

36. Выготский Л.С. Мышление и речь. М. – Л., 1934, с. 242.

При этом обобщение рассматривается не только как факт отношения значения слова к явлениям действительности, но и как отношение значения данного слова к другим значениям. “Быть значением – это все равно, что стоять в определенных отношениях общности к другим значениям” [37].

37. Там же, с. 243.

Наличие подобных структур у многозначного глагола соотносится с результатами и психологических, и новейших лингвистических исследований.

Открытие семантических функций, т.е. наличия одного и того же значения, которое вариативно представлено группой слов, не являющейся обычной лексико-семантической группой, но объединяющей слова, казалось бы, далекие по значению (отменить приказ, излечить болезнь, нарушить порядок, снести дом, пресечь попытку – все эти слова реализуют одно значение – ликвидация) – свидетельство той же “меры общности” значений слов, о которой писал Л.С.Выготский.

Глаголы “говорить” и “сказать” представляют видовую пару и обозначают процесс речи как таковой, вне качественной характеристики. Семантическая структура этих глаголов представляет интерес с точки зрения того направления, которое приобретает процесс обобщения у наиболее частотных глаголов речи.

Все значения глагола “говорить” можно разделить на речевые и не речевые. Если в первых представлены различные аспекты речи (звуковой, информационный и коммуникативный), то во вторых – значения, для которых речь является содержанием видового порядка. Учитывая трехаспектность речи, можно поставить вопрос, каким из аспектов речь, представленная глаголом “говорить”, входит в родовое понятие.

Значение 1-е “пользоваться, владеть устной речью” конкретизируется в последующих значениях, представляя различные аспекты речи.

Информационный аспект – “выражать в устной речи какие-либо мысли, мнения, сообщать факты и т.п.” с оттенком, отмечающим письменную или устную форму сообщения: “высказывать, повествовать, сообщать печатно или письменно”. “... говорить он (Ханшин – Г.С.) не умел, жесты не соответствовали смысловым кускам, – мысль его не шла синхронно с текстом...” (Л.Леонов. Скутаревский). “На съезде Ленин говорил о необходимости мира и передышки в стране, о продовольствии и хлебе”. (Паустовский). “... В этом отрывке я буду много говорить о войне – о Ленинградской обороне в страшные и высокие годы блокады” (О.Берггольц. Дневные звезды).

Звуковой аспект, представленный в словаре как оттенок 2-го “информационного” значения, “произносить что-либо”. “Мне хотелось говорить слово “папа” все время” (О.Берггольц. Дневные звезды).

Коммуникативный аспект имеет место в значении 3-м – “вести разговор, беседовать, разговаривать”. “Не помню, о чем мы говорили в первые минуты. Саня что-то быстро спрашивал, и я отвечала” (Каверин. Два капитана). Оттенки этого значения: “толковать о ком-либо, чем-либо, обсуждать что-либо” и “ходят слухи, толкуют”. “Искусственная зима удалась. Удалась в наилучшем виде: о ней не говорят и не спорят. Она сама собой понятна и приемлема” (С.Эйзенштейн. Избранные статьи).

Давая краткий анализ семантической структуры речевой группы значений этого глагола, Д.Н.Шмелев говорит следующее: “Обозначение словом самого процесса говорения легко переходит в обозначение этого процесса как целенаправленного действия. В значении установленного действия (сообщать что-либо), осуществляемого определенным способом, то есть “устно” (благодаря этому семантическому признаку самый глагол включается в лексическую группу так называемых “глаголов говорения”), в одних случаях может оказаться доминирующий признак “целенаправленности” (функции), в других – “способа осуществления”. В соответствии с этим возможно дальнейшее преобразование семантики глагола – он выступает или в значении “излагать, сообщать, утверждать что-либо печатно или письменно”, или в значении “произносить, выговаривать звуки речи, слова, фразы”. Далее, значение “сообщать что-либо”, естественно предполагающее адресата, метонимически преобразуется в значение взаимного обмена “сообщениями” (ср. “говорил ему об этом” и “говорил с ним об этом”), то есть во 2-е значение словаря: “беседовать, разговаривать; обсуждать что-либо” [38].

38. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964, с. 101-102.

К этой группе значений примыкает еще одно, не засвидетельствованное словарем. Будучи нейтральным, не характеризующим, не подчеркивающим какую-либо сторону речи, “говорить” все-таки в определенных текстах начинает выступать глаголом характеризующим.

Обычно, употребляя глагол “говорить”, мы, если надо подчеркнуть какое-либо качество речи, делаем это с помощью дополнительных, уточняющих слов: говорить много и мало, быстро и медленно, громко и тихо, внятно и неразборчиво, с чувством, со страхом и т.д. Но оказывается, что сам глагол “говорить” может получать дополнительные качественные оттенки. “Не возникли еще радио- и телевизионные жанры литературы, не образовались традиции, не утвердились нормы литературной речи. И в результате диктор больше вещает, чем говорит, произносит написанное, рассчитанное на читателя, а не на слушателя”. “Но, если писать по-другому, передача в эфире зазвучит как слово оратора, учителя, рассказчика, агитатора – мастеров не читать, а беседовать, говорить, а не произносить вслух. О такой разговорности и писал Маяковский” (И.Андронников. Слово написанное и сказанное). Там же: “Между тем, по самому смыслу дела выступающий должен с телезрителем говорить, а не читать перед ним, даже наизусть”. “Подавших заявление на конкурс надо сперва приглашать для беседы, и не экзаменовать их, а поговорить по душам: на экзамене любой человек не говорит, а подыскивает слова”.

Во всех этих примерах обращают на себя внимание два факта: во-первых, в слово “говорить” вкладывается значение “говорить свободно, просто”, во-вторых, значение это проявляется, в сущности, только при противопоставлении:

...говорить, а не подыскивать слова,

говорить, а не вещать,

говорить, а не произносить.

Таким образом, положительность характеристики заключается в отсутствии тех качеств, которые противопоставляются: произносить – только звуковая сторона; говорить – смысловая сторона; вещать (торжественно, напыщенно) – говорить (просто), подыскивать слова (запинаясь) – говорить (свободно). Надо отметить, что примеры взяты из текста, в котором автор говорит именно об этих качествах речи – простоте, свободе, естественности.

Неречевые значения представлены в словаре и как оттенки 2-го значения, и как самостоятельные значения (4-е и 5-е).

2б. “Внушать, вызывать какие-либо чувства, мысли”. “А им это слово ничего не говорит” (И.Андронников. Из жизни Остужева).

2в. “Подсказывать, предсказывать (о предчувствии и т.п.). “Женский инстинкт и сердце матери говорили ей, что не пища главная причина задумчивости Александра” (И.Гончаров. Обыкновенная история).

4-е. “Свидетельствовать о чем-либо, указывать на что-либо, быть доводом в пользу чего-либо”. “Все это понятные образы. Даже красивые. Но они ничего не говорили и не говорят о физической сущности самого эфира” (Д.Данин. Неизбежность странного мира). “Я не собираюсь говорить о говорящих фильмах. Вернее, о разговорной их части. Она говорит за себя. Даже кричит” (С.Эйзенштейн). “Сказываться, проявляться в чьих-либо действиях, поступках, словах и т.п.”. “Дерсу был доволен. Но не тщеславие говорило в нем, он просто радовался тому, что средства к жизни можно еще добывать охотой” (Арсеньев. По Уссурийской тайге).

Все неречевые значения “говорить” имеют с разными оттенками одно общее: все они служат для обозначения понятия “выявления, раскрытия”. Язык есть средство раскрытия того, что внутри: с помощью языка становится “открытым” для окружающих то, что было известно только говорящему. Характерно, что и само слово “язык” в сочетаниях “язык кино”, “язык искусства” приобретает значение “средства, с помощью которого раскрывается тот или иной вид искусства”: “Только художники, занятые современностью, могут заговорить на языке своего времени, то есть на том, на каком до них никто никогда и в самом великом искусстве прошлого не говорил” (А.Битов. Выбор натуры).

Наличие неречевых значений именно такого плана свидетельствует о том, что из всех аспектов речи наиболее активным и действенным для глагола “говорить” является информационный. На это же указывает и факт видовой соотнесенности с глаголом “сказать”, который являет собой видовую пару только ко 2-му значению, информационному – “выразить словесно (в устной речи) какую-либо мысль, мнение, сообщить что-либо; произнести; о письменном сообщении, высказывании”. Сказать свое мнение. Сказать о книге. “Читатель знает, как вырос и развивался Лаврецкий; скажем несколько слов о воспитании Лизы” (Тургенев. Дворянское гнездо). С информационным аспектом связано и значение “предположить, подумать, заключить”. “По его виду нельзя было сказать, чтобы он особенно волновался” (Бахметьев. Преступление Мартина).

Что касается остальных значений глагола; “сказать”, то они представляют собой или устаревшие, типа “объявить какой-либо приказ, решение; приказать (сказан был набор)”; “рассказать” (сказать сказку), или вышедшие за пределы глагола. Так, форма 1-го лица мн. числа “скажем” определяется как вводное слово (5-е значение); форма “скажи (те)” – восклицание, служащее, при соответствующем интонировании, для выражения удивления, возмущения, негодования и т.п. по поводу чего-либо. “Последние три года проклятая горячка выморила у меня... мужиков. – Скажите! И много выморила? – воскликнул Чичиков с участием” (Гоголь. Мертвые души). “Водку пьете? – Пью. И умеете? – А чего же тут не уметь? – Не скажите!” (Ю.Герман. Дело, которому ты служишь). Форма скажешь (скажете) – “восклицание, употребляемое с особой интонацией, для выражения несогласия с чем-либо услышанным, презрительного отношения к мнению собеседника” (7-е значение). – Нет, это не русский пароход... Может быть, военное судно? – Скажешь!” (Куприн. Листригоны).

Информационный аспект говорения, поддержанный к тому же в глаголе “сказать” этимологией (казати – показывать) является основанием включения его в качестве вида в состав родового значения “сделать явным”. Пример из устной речи:

Не понимаю, что вы хотите этим сказать. Это говорится после того, как уже было что-либо сказано, произнесено.

Речь идет о раскрытии содержания, о том, что скрывается за уже произнесенными словами, т.е. о необходимости что-то “показать, сделать явным”. Такое же “тайное” сохранение старого корня мы замечаем и в предложении Говорил он много, да ничего не сказал (из устной речи).

И еще один пример, уже из литературного языка, в котором оба глагола (и “говорить” и “сказать”) употребляются в одном и том же значении – “показать, выразить, раскрыть, сделать явным”. “Какой знакомой по теме кажется картина “У переправы”! Но всмотришься – самосвал, легковая машина там, где прежде стояла бы лошаденка, запряженная в трясучую телегу. И простор воды, простор неба превращаются в простор времени, ширь истории. Снова вещь говорит больше, нежели сказано в ней” (И.Андронников. Письмо к Юрию Пименову).

Таким образом, словарная статья этого глагола свидетельствует о своеобразном семантическом “разложении” слова. Только первое значение является живым и активным. Именно ему глагол “сказать” обязан тем, что является, наряду с “говорить”, наиболее употребительным среди глаголов речи. Вторую группу образуют устаревшие значения (рассказать, объявить решение, приказать). Эти значения оказались вытесненными или приставочными образованиями от того же “сказать” (рассказать), или другими глаголами (крикнуть, передать, сообщить). Что касается 5-, 6- и 7-го значений (междометия, вводное слово), то отнесение их к глаголу “сказать” вообще представляется сомнительным, так как определенные грамматические формы (повелительное наклонение, 2-е лицо ед. и мн. числа, 1-е лицо мн. числа) перешли в другие грамматические разряды и не воспринимаются как глагол. В значении “предположить, подумать, заключить” проявляется та закономерная и естественная связь, которая свойственна по самой природе понятиям мысли и речи.

То, что глагол обозначает активный признак, присущий одному предмету (субъекту) и распространяющийся на другой предмет (объект), определило в качестве типичной глагольной структуры – структуру с родо-видовыми отношениями.

Основанием такого рода тенденции является природа производных значений глагола: один и тот же признак обнаруживается в разнородовых субстанциях. Это возможно только в том случае, если глагол будет терять частные компоненты и сохранять компонент, общий для всех субстанций (человек идет, время идет, деньги идут и т.д.).

Список литературы

1. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. М., “Наука”, 1974, с. 187-210.

2. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология. М., “Международные отношения”, 1977, с. 12-150.

3. Степанова Г.В. Многозначное слово как структура. – В кн.: Лекции по русскому языкознанию. Калининград, 1975, с. 36-52.

4. Уфимцева А.А. Типы словесных знаков. М., “Наука”, 1974, с. 39-70, с.114-129.

5. Шрамм А.Н. Проблема многозначности слова. – В кн.: Лекции по русскому языкознанию. Калининград, 1975, с. 17-36.

Глава IV. ВОПРОС ОБ ОБЩЕМ ЗНАЧЕНИИ СЛОВА

Вопрос об общем значении слова в лингвистической литературе. – Анализ семантической структуры глаголов думать, мыслить, знать. – Общее значение как один из возможных вариантов семантических структур слова.

Исследование семантики сложилось так, что в работах о лексико-семантических группах семантические категории не стали специальным аспектом исследования, в работах же, так или иначе рассматривающих семантические категории, для анализа берутся слова, самые разнообразные как по принадлежности к грамматическим классам, так и по характеру лексических значений (конкретные и абстрактные, одушевленные и неодушевленные и т.п.).

Так как в семантике речь идет о структуре содержания, можно ли не принимать во внимание характер содержания? Что же тогда определяет структуру, как не само содержание, которое не может быть одинаковым у разных слов?

Рассматривая семантическую категорию многозначности, Е.П.Курилович в “Заметках о значении слова” анализирует слово “осёл” и говорит о невозможности дать общее определение значению этого слова, так как в этом случае должны “отпасть как частные понятия животное и человек, вместо которых мы подставляем понятие живое существо, глупое и упрямое. Но слово осёл вряд ли употребляется в применении к другим животным... Общее значение – это абстракция, полезность и применимость которой к конкретным лингвистическим проблемам решит будущее. Наше личное возражение против введения этого понятия основано на невозможности интеграции качественно различных элементов, а именно – коммуникативного содержания и эффективных (стилистических) оттенков” [39].

39. Курилович Е. Заметки о значении слова. “Вопросы языкознания”, 1955, № 3, с. 78.

Д.Н.Шмелев на примере многозначного слова земля также отрицает наличие общего значения в силу того, что значение одного слова во многих случаях соотносится с неоднородными “реалиями” и с разными семантическими группами слов. Поэтому “семантическая структура многозначного слова, если бы изобразить “значение” графически в виде круга, должна бы была выглядеть... не как круг (“общее значение”), поделенный на секторы (“варианты” этого “общего значения”), а как ряд соприкасающихся друг с другом – и отчасти наложенных друг на друга – кругов” [40].

40. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964, с. 83-84.

Очень аргументированно и доказательно дана критика “общего значения” в работе С.Д.Кацнельсона “Содержание слова, значение и обозначение”. Опровергая различные методы обоснования и выведения “общего значения” (берутся при этом слова “свинья”, “зеленый”), С.Д.Кацнельсон утверждает несостоятельность “общих значений” и с точки зрения сведения к единому общему качественно различных элементов, и с точки зрения роли контекста, который не определяет “варианты” общего значения, а служит лишь средством проявления нужного значения [41].

41. См.: Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. М. – Л., 1965, с. 47-55.

Полностью соглашаясь с теми наблюдениями и выводами, которые делают в своих работах указанные исследователи в отношении анализируемых ими слов, мы, однако, не считаем возможным переносить результаты этих наблюдений на все многозначные слова. Очевидно, если говорить о семантической структуре многозначного слова, следует заранее определить, о каком многозначном слове идет речь: конкретном (осёл, рыба, свинья), широком по семантическому объему (земля), отвлеченном (мысль, движение) и т.д.

Только после исследования многозначных слов и разного лексического содержания, и разной принадлежности к грамматическим классам можно будет говорить о том, имеют ли многозначные слова, независимо от перечисленных условий, одну общую для всех семантическую структуру, или же следует признать наличие разных типов таких структур.

Рассмотрим многозначные глаголы “думать”, “мыслить”, “знать”, “понять”, “понимать”.

Думать.

В словарной статье глагол “думать” представлен как многозначное слово, значения которого (за исключением – заботиться) четко различаются благодаря употреблению его в строго определенных конструкциях.

1. Значение “размышлять, предаваться раздумью” проявляется в сочетаниях думать о ком-чем, над чем, а также в употреблении глагола без дополнения. Следует рассмотреть каждую из названных форм с точки зрения выражаемого ими значения, чтобы установить, действительно ли все эти формы реализуют одно и то же значение.

а. О ком-либо, чем-либо. Объективные формы “о ком-либо, чем-либо (про кого, что)” при глаголе думать, называя предмет мысли, ограничивают процесс мышления определенной “темой”.

Кроме того, забегая несколько вперед, следует сказать, что форма сочетаемости “думать о ком-либо, чем-либо” (это особенно хорошо видно при сравнении с другими формами) обозначает, что мышление представлено как процесс, хотя степень процессуальности при этом и не дифференцирована: “Я думал о мужестве, с которым этот человек... начинал биографию не только свою – своего поколения...” (В.Каверин. Пролог).

Употребленный в значении размышлять, предаваться раздумью, глагол “думать” может иметь при себе слова, характеризующие его с точки зрения эмоций, сопровождающих процесс мышления: с радостью, с облегчением, печально и т.д. “... С бешенством, с отчаянием думал я о том, что еще в январе должен был лететь в Ленинград...” (В.Каверин. Два капитана); “Крылов с удивлением думал о том, что, оказывается, сила, простая физическая сила еще кое-что значит для таких людей” (Д.Гранин. Иду на грозу).

б. Над чем-либо. Предлог над употребляется при обозначении предмета, лица и т.п., на которых сосредоточена, на которые направлена какая-либо деятельность: работать над чем-либо, корпеть над чем-то, склониться над кем-, чем-либо и т.д.

В сочетании с этим предлогом, обозначающим направленность процесса мышления, у глагола “думать” реализуется один из аспектов называемого им процесса – “мышление, ведущее к результату, решению” (Думать над проектом, задачей, проблемой).

Отсюда и семантическая ограниченность предмета мысли – существительные, употребляемые с этим предлогом при глаголе “думать”, обозначают явления, которые, будучи включенными в процесс мышления, требуют какого-либо решения: “Несколько дней он думал над происхождением этих ручьев...” (К.Паустовский. Кара-Бугаз); “Разные бывают ходы: над одним думаешь секунду, над другими – полчаса” (А. Котов. Шахматы в шутку и всерьез).

Если объект мысли обозначен местоимением, оно конкретизируется придаточным предложением: “Между прочим, думали вы над тем, какие это были замечательные годы в истории физики – годы ранней юности Эйнштейна?” (Д.Данин. Неизбежность странного мира).

Сравнивая сочетания “думать о ком, чем” и “думать над чем-либо”, мы видим, что при общности объективной направленности эти две формы дополнения различают в глаголе степень активности мыслительного процесса. То, что в 1-й форме остается недифференцированным (“думать о ком, чем” может обозначать мышление, ведущее к результату, решению, но может и не обозначать), выражается 2-й формой и соответствующим сужением семантики дополнения (задача, проблема, проект, слово, ход, обстоятельства и т.д.).

в. Безобъективное употребление глагола. Обозначая процесс, не направленный на какой-либо объект, глагол “думать” передает процесс мышления как таковой. “Недостает времени на друзей, на письма, на детей, нет времени на то, чтобы думать, чтобы не думая постоять в осеннем лесу, слушая черенковый хруст облетающих листьев...” (Д.Гранин. Эта странная жизнь). При отсутствии объектной направленности глагол “думать” может сочетаться со словами, которые выявляют разную форму мышления, его оценку: “Вы думаете образами и никогда не стараетесь оправдать их логикой” (К.Паустовский. Романтики); “Гудзенко мне показался поэтом с головы до ног, подростком, еще не научившимся думать вне поэзии” (Эренбург. Люди, годы, жизнь); “Ты думал, как дурак, а он думал, как умный” (Паустовский. Колхида).

Примеры показывают, что сам глагол “думать”, обозначая процесс мышления как таковой, не выделяет, не подчеркивает ни одну из его сторон. Различного вида конкретизация может быть при этом осуществлена за счет характеризующих слов.

2. Значение “полагать, считать, предполагать” у глагола “думать” выражается при помощи изъяснительного придаточного предложения с союзом что: “В глубине души никто не думал, что новый февральский строй – это завершение революции” (К.Паустовский. Повесть о жизни). То же значение может быть выражено и бессоюзным предложением: “Извините, я думала, моя хозяйка пришла” (К.Симонов. Солдатами не рождаются).

В этом значении активность процесса оказывается утерянной, на первый план выходит результат процесса – мнение.

О том, что у “думать” есть определенная шкала “активность – пассивность процесса”, свидетельствует не только сочетание “думать над чем”, но и различное содержание придаточных предложений и прямой речи, сопровождающих данный глагол. Очевидно, наибольшая активность процесса наблюдается в том случае, если прямая речь или придаточное предложение представляет собой вопрос, т.е. то, что требует дальнейшей работы мысли: “Третий день, как я только и думаю, где бы мне вас найти, дорогой Александр Иванович” (В.Каверин. Два капитана).

Если же в этих конструкциях – констатация факта, то активность минимальная: “Человек подходит к концу и думает: “Ну, вот и все” (В. Аксенов. Коллеги).

(При этом надо отметить, что и придаточные изъяснительные с союзом что также могут выражать “не считать, полагать”, т.е. не результат, а процесс – размышлять: “...Серпилин, не глядя на него, ходил по землянке и думал, что, судя по докладу, Барабанов еще мечтает выкрутиться” (К.Симонов. Солдатами не рождаются); “Уже отправив это письмо, Серпилин несколько раз тревожно думал, что эта фраза может погубить его” (К. Симонов. Солдатами не рождаются).

Очевидно, наличие таких сочетаний, как “ходил и думал...”, “несколько раз думал” и придает этим конструкциям активность, которая обычно отсутствует в сочетаниях “думал, что...”

В качестве оттенка к этому значению в словаре отмечено “подозревать, считать виновным в чем-либо” в сочетании “думать на кого”: “Он нисколько не виноват, а ты на него думаешь”, – ... забормотал Алька” (Гайдар. Военная тайна).

3. “Думать” в сочетании с инфинитивом имеет значение “намереваться, собираться делать что-либо: “Бальзака он так высоко ставил, что думал написать о нем критическую статью” (В.Шкловский. Л.Толстой).

Модальное значение намерения, т.е. того, что представляет только возможность осуществления, но не само осуществление, особенно хорошо видно в следующих примерах: “Что вы думали сделать и что сделали?” (В.Каверин. Исполнение желаний); “Вообще-то не собирались тебя сегодня трогать, думали завтра с утра в работу включить...” (К. Симонов. Последнее лето).

Наличие этого значения (в древнерусском языке дума – это не только совет, но и мысль, намерение) у глаголов мышления свойственно не только русскому языку, но широко распространено и в других языках. В немецком языке, например, процесс развития модальных значений у глаголов мысли представлен достаточно широко (кроме denken, еще verstehen и др.).

В словаре Г.Пауля развитие модального значения у denken (думать) объясняется следующим образом: “Там, где denken (думать) направлено на будущее, может появляться представление намерения. Тогда обычна связь с zu и инфинитивом: ich denke ... ihn zu űberraschen” [42].

42. Paul Hermann. Deutshes Wőrterbűch. Siebente Auflage. Halle (Saale). 1960, s. 123-124.

В направленности действия на будущее и лежит причина появления модального значения у русского глагола “думать”, ибо мысль предшествует осуществлению.

4. Значение “заботиться, беспокоиться о ком-, чем-либо” не имеет собственных форм выражения: объект и его семантика у “думать” – “заботиться” тот же, что и у “думать” – “размышлять”. Следует, однако, обратить внимание на слова надо, нужно, можно с отрицанием или без, которые сопровождают глагол “думать” в значении “заботиться”. Очевидно, в этом случае определенную роль играет модальность необходимости совершения действия, возникающая под влиянием внешних факторов, о которых сообщается в предложении: “Я устал, был голоден и исцарапан. Нужно было думать о ночлеге” (Гайдар. Школа). “Коростелев предпочитал пока остаться у матери на обжитом месте, где все подано-принято, не нужно думать о стирке, топке, стакане чая” (Панова. Ясный берег).

Рассмотренные значения многозначного глагола “думать” свидетельствуют о наличии у него семантической структуры, которую можно охарактеризовать следующим образом: все значения глагола представляют одно понятие – мышление; каждое значение выражает одну из сторон этого сложного процесса, т.е. конкретизирует общее значение “думать”.

Мыслить.

В словарной статье отмечаются такие значения у этого глагола:

1. Рассуждать, сопоставляя явления объективной действительности и делая выводы. Устар. Думать, размышлять о ком-, чём-л. Устар. Думать, полагать, считать.

2. Представлять в мыслях, мысленно воображать.

3. Разг. Рассчитывать, предполагать.

Словарная статья свидетельствует о том, что значения глагола “мыслить”, которые даны с пометой “устаревшие” (представленные, кстати, примерами только из литературы XIX века – Лермонтов, А.К.Толстой), являются для глагола “думать” наиболее активными и частотными. Архаизация объектной направленности глагола “мыслить” снимает вопрос о параллелях и в этой сфере с “думать”.

Очевидно, если говорить о структуре многозначного глагола “мыслить” в современном русском языке, структуре живой, то надо принимать во внимание только те значения, которые свойственны глаголу в настоящее время. Такими значениями будут соответственно 1-е без объектной направленности, 2-е и 3-е. Материал, которым мы располагаем, представляет глагол “мыслить” таким образом.

В значении “рассуждать, сопоставляя явления объективной действительности и делая выводы”, “мыслить” может употребляться без зависимых слов: “Я знал авторов, которые из написанного ими не делали никаких для себя выводов: то, на чем они настаивали, никакого отношения к ним самим не имело... Воспитывать – других, требовать мыслить – других, призывать к добродетелям – других...” (Д.Гранин. Эта странная жизнь). “Слушатель хочет по-новому услыхать о том, что он знает. Он хочет конкретного знания, он хочет учиться мыслить” (В.Шкловский. Голос мысли).

Зависимые слова, представленные наречиями и существительными в творительном и предложном падеже, характеризуют процесс мышления с разных сторон: мыслить приблизительно, глубоко, тонко, широко, прозаически, непредубежденно и исторически, мыслить политическими категориями, стихом, словами, словесными формулами, образами и т.п., мыслить в образах, в отвлеченных категориях: “Он (Кольцов – Г.С.) не мог “приблизительно” мыслить, точно так же как он не мог “приблизительно” чувствовать” (М.Кнебель. Вся жизнь). “Тынянов мыслил исторически и не мог мыслить иначе...” (Л.Гинзбург. В сб. “Тынянов”). “Мы... мыслим словами, словесными формулами, а дети – вещами, предметами предметного мира” (К.Чуковский. От двух до пяти). “По давнему предрассудку ученому вообще полагается мыслить не образами, а понятиями, не метафорами, а уравнениями” (Д.Данин. Розерфорд).

Таким образом, это значение глагола “мыслить” несет в себе семантические элементы активности, динамичности обозначаемого процесса, и представляет мышление как процесс организованный, протекающий в определенных формах.

Значение “представлять в мыслях, мысленно воображать” предполагает определенную степень значительности мыслимого объекта: “Лишь отвлекаясь от исторической перспективы... можно мыслить себе единую систему стихотворной речи” (С.Владимиров. Стих и образ).

Значение “рассчитывать, предполагать” употребляется в сочетании с инфинитивом: “Судья спросил инженера Столбова: – Вы настаиваете на возвращении сына. А как вы мыслите дальше его воспитывать? – Я еще не стар. Думаю со временем устроить свою жизнь. У детей будет новая мать” [43].

43. Пример взят из книги “Правильность русской речи”. М., 1962, с. 100.

Следует отметить, что при наличии отрицания не усиливается свойственная глаголам мышления в сочетании с инфинитивом модальность, которая трансформируется у глагола “мыслить” в “не допускать даже мысли”, т.е. указывает на невозможность совершения действия: “... Как отвыкаешь от родной матери своей, не мыслившей провести без тебя вечер” (В.Лихоносов. Люблю тебя светло). “Без него <Пименова> я не мыслила взглянуть на бесконечно дорогую мне пьесу...” (М.Кнебель. Вся жизнь).

Таким образом, структура многозначного глагола “мыслить” являет собою, подобно глаголу “думать”, процесс мышления и со стороны лингвистической (1-е значение), и статической (2-е значение), и со стороны модальной (3-е значение). Однако в каждом из трех значений и соответственно в глаголе “мыслить” как едином целом процесс мышления представлен в качественно ином виде, чем у глагола “думать”.

Знать.

1. Иметь сведения о ком-, чём-л.

2. Обладать знанием чего-л., иметь специальные познания в какой-л. области.

3. Быть знакомым с кем-л.

4. Понимать, сознавать, отдавать себе отчет в чём-л.

5. Испытывать, переживать.

6. (Обычно в отрицательных оборотах). Соблюдать что-л., считаться с чем-л., признавать.

7. Знаешь, знаете в знач. вводн. сл. Употребляется с целью обратить внимание собеседника на предмет разговора.

Прежде чем приступить к анализу словарной статьи, следует остановиться на некоторых значениях, которые здесь представлены. Значение “понимать, сознавать” (4-е), так же как и оттенки ко 2-му (уметь что-либо делать) и к 3-му (узнавать, отличать от других), представляется выделенным ошибочно. “Понимать, сознавать” являются не отдельными значениями “знать”, но теми смысловыми элементами (компонентами), которые с разной степенью активизации присутствуют у “знать”. Так же, кстати, как и компонент “знать” у “понимать”, “сознавать”. Об этом явлении писал в свое время Д.Н.Шмелев, называя его “диффузностью”, которая создается как раз совмещением нескольких значений. “... В обычных условиях речевого общения выделяемые значения не полностью и безусловно отграничены друг от друга и замкнуты в каком-то “автономном” семантическом круге” [44].

44. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964, с. 87.

Хотя Д.Н.Шмелев имел в виду значения одного многозначного слова, а не соприкосновения значений разных слов через общие компоненты “знать” и “понимать”, “сознавать”, думается, что понятие “диффузности” относится в равной степени к обоим явлениям, тем более, что, как покажет дальнейший анализ, и глаголу “понимать” свойствен компонент “знать”.

Оттенок 3-го значения (узнавать, отличать от других), очевидно, подсказан сменой субъектов (в примерах животное, а не человек: Собаки знают меня; пчелы знают своего хозяина).

Оттенок 2-го значения (уметь что-либо делать) не присущ современному русскому литературному языку (знать читать, писать).

Значение 6-е “соблюдать что-либо, считаться с чем-либо” представлено таким примером: “Нетерпение, с которым я ожидаю тебя, не знает границ”. (Чехов. Драма на охоте). Здесь, однако, мы имеем дело с устойчивым сочетанием “не знать границ”, которое и должно рассматриваться в соответствующем разделе (фразеология глагола “знать”).

Обратимся, однако, к сочетаемости глагола “знать”, которая должна предоставить в наше распоряжение факты, подтверждающие или опровергающие высказанные выше соображения по поводу словарной статьи.

При субъекте – лице одушевленном объекты выражаются следующим образом.

1. Именем существительным (местоимением) в предложном падеже (о ком-чем).

2. Именем существительным (местоимением) в винительном падеже. Имена существительные этой группы распадаются на классы, которые определяют значение глагола “знать”:

а) лицо одушевленное (ребенок, женщина);

б) область знания (ботаника, литература, язык);

в) эмоции, состояния и т.п.: радость, страдание, тоска, состояние наполненности, необходимости;

г) все существительные неодушевленные.

3. Придаточным предложением изъяснительным. Перечень зависимых форм позволяет заметить, что все они фактически выражают нечто общее при частных различиях – наличие информации. Различия же между ними следующие:

1) форма предложного падежа представляет словесный контур информации, указание на наличие информации, но без раскрытия ее; 2) винительный падеж обозначает наличие информации, ограниченной названным явлением; 3) придаточное предложение представляет информацию как определенное, конкретное суждение.

Таким образом, наличие информации представлено определенными ее видами, вариантами. Это позволяет говорить о том, что глагол распадается на два компонента: 1) наличие, 2) информация. Разные значения глагола – это модификация компонента “информация”, за пределы которого не выходит ни одно значение “знать” при субъекте лице одушевленном.

Эти наблюдения позволяют сделать некоторые выводы об особенностях значения глагола “знать”.

1. Ни одно из значений нельзя считать переносным, так как все они выражают наличие информации.

2. Ни одно из значений фактически не является первичным по отношению к другому, так как каждое значение есть только частный случай общего значения “наличие информации”.

3. Только сумма всех значений выражает значение рассматриваемого глагола наиболее полно. Таким образом, все значения “знать” есть виды одного рода – наличия информации.

При субъекте – предмете возможна только одна форма подчинительной связи – винительный падеж (при отрицании – родительный): “Итак, в поиски за единицей измерений воздействия в искусстве! Наука знает “ионы”, “электроны”, “нейтроны”. Пусть у искусства будут “аттракционы!” (С.Эйзенштейн. Как я стал режиссером). “Буржуазное кино не менее нас знает подобные классовые “табу” (С.Эйзенштейн. Метод постановки рабочей фильмы). “Великие цивилизации доколумбовой Америки не знали пшеницы” (С.Резник. Николай Вавилов).

Эта форма сочетаемости реализует только один компонент – наличие. Компонент информации отсутствует (ср. первое предложение, где “знать” употребляется как синоним “быть” в значении “иметься”. Глагол знать в этом значении принадлежит другой лексико-семантической группе – наличия (иметь, быть).

Семантическая структура слова может иногда проявляться в контексте противопоставления. Глагол “знать”, например, судя по некоторым примерам, обнаруживает определенные качественные характеристики, которые не отмечаются словарем и которые свидетельствуют о не явных еще сдвигах, могущих повлиять на его структуру.

“...Как всякий ровесник двадцатого века, я достаточно всесторонне знаю, что такое убийство... Однако знать и рассуждать – одно, а видеть и жить – другое. Я научился не только знать (выд. автором. – Г. С.), я теперь умею видеть кровь, пролитую даже тысячу лет тому назад. Она такая же, что и сегодня” (Б.Агапов. Воспоминание о Японии). “Все, что происходило в Зимнем дворце в последние годы императорской власти, Толстой знал как историк – знал много, досконально, а главное – видел: живо, картинно” (И.Андронников. Обед в честь Качалова. – “Юность”, 1974, № 12).

Противопоставление “знать” – “видеть” выделяет рациональность “знать” по сравнению с “видеть”. В “знать” отсутствует непосредственный контакт с познаваемым или познанным объектом, в отличие от “видеть”. Из этой неопосредованности “знать” возникает и эмоциональное безразличие.

Определенные исторические эпохи предполагают получение информации прежде всего из практической деятельности. Отсюда и знать – уметь, отмеченное как устаревшее в словаре. “... Он смеялся за спиной и кричал: “Что ж, какая выросла, а плавать не знаешь” (М.Рощин. Раиска).

Зрение остается и сейчас очень важным источником информации, но и зрением мы воспринимаем часто не прямо, но через кино, телевидение. Да и нельзя сравнивать, что и как познавал через зрение человек далеких от нас исторических эпох и что познает теперь.

Современные условия жизни ставят человека в условия, в которых или человек должен “заглатывать” очередные порции информации телевидения, прессы, радио (а это уже не практические деяния и непосредственное созерцание), или он вынужден будет остаться вообще вне этой информации.

Такая односторонность, скудность при обилии, неминуемо приводит к знанию как возможному складу некоторой суммы, информации, которая не имеет за собой базу ощущений и навыков.

Знания могут и не претворяться в практическую деятельность, и не иметь практической деятельности как источника знания, информации. Поэтому возможны противопоставления “знать” и “уметь”. Вообще можно сказать, что научный период в истории медицины – это только малая часть его бесконечного, исчезающего в дымке времен пути. Здесь, как и во многом другом, умение опережало знание, и даже в глубокой древности существовали те, чьей громкой славе могли бы позавидовать самые маститые специалисты нашего времени” (Г.Шингарев. Два мира медицины. – “Знание – сила”, 1975, № 1).

В древнерусском языке (по словарю И.И.Срезневского) отмечаются такие значения у “знать”, как “исполнять, отличать, быть подведомственным, увидеть” и проч. “А на брезе Иордана камень, знати стопы Христовы на нем”. Ср. в современном разговорном языке: “Прислонился к побеленной стене – так и знать”. “Да она только работу и знает. Дети, дом – все на матери” (из устной речи). Знать – стать видным, заметным; знать – делать, исполнять.

Противопоставление “знать” и “понимать” свидетельствует о возможном “неприкосновении” понимания и знания. “Он знает материал, но не понимает”. “Он понимает материал, но не знает его” (из устной речи). Примеры из современного литературного языка говорят о взаимной семантической поддержке глаголов “знать” и “понимать”, что вытекает из их дополнительности по отношению друг к другу: “Узнав театр на практике, молодой Бояджиев захотел понять его сущность во всей широте” (А.Аникст. Поэт театра. – “Театр”, 1974, № 12); “Имея такое лицо, думаю я, глядя в Отарово... не мудрено знать и понимать в лицах...” (А. Битов. Выбор натуры. – “Дружба народов”, 1974, № 12).

Во всех этих примерах проявляется у глагола “знать” некая качественная характеристика, представляющая “знать” как информацию, полученную в словесной форме и необязательно применяемую на практике, информацию, взятую не непосредственно, а опять-таки опосредованно, и отсюда – меньшая эмоциональность, “личностность” этой информации. Третий признак – свидетельство отсутствия операционной гибкости “знать”, которая характеризует “понимать”.

Думается, что все эти признаки не относятся к числу “сильных” признаков, которые определяют структуру глагола, но и не отметить их нельзя. Возможно, что процесс, происходивший давно уже, продолжается. И связан он с экстралингвистическими факторами: каким образом получает человек информацию.

Анализ многозначных глаголов, обозначающих интеллектуальные процессы (думать, мыслить, знать), позволяет сделать некоторые выводы относительно специфики их семантической структуры. Эти глаголы характеризуются прежде всего тем, что у них отсутствуют переносные значения (за исключением одного значения у “знать”. Все значения данных глаголов не выходят за пределы обозначения интеллектуальных процессов (думать – понять – знать).

Степень близости значений различна у разных глаголов этой группы. Так, все значения глаголов думать, мыслить, понять выражают различные фазы (ступени) одного процесса (думать; мыслить) или один и тот же процесс, направленность которого на разные объекты не изменяет сущности самого процесса (понять). Последнее характерно также для всех, кроме одного, значений глагола знать.

Глаголу “понимать” свойственно распределение значений по признаку понимание (1-е значение) и по признаку наличие информации (все остальные), что отражает связь понятий “понимание” и “знание”, имеющуюся в действительности. Однако и в этом случае значения не выходят за пределы интеллектуальных процессов.

Появление единственного переносного значения у глагола “знать” со всей очевидностью показывает роль активизации того или иного компонента (в нашем случае компонента “иметь”). Необходимым условием такого большого сдвига в семантике глагола является смена субъекта – носителя признака (для анализируемых глаголов – замена лица одушевленного предметом).

Высказанные положения позволяют поставить вопрос об общем значении многозначного слова как семантической категории, не имеющей универсального значения, а выступающей как один из возможных вариантов структур многозначного слова.

Список литературы

1. Гак В.Г. К проблеме общих семантических законов. – В кн.: Общее и романское языкознание. М., Изд-во Моск. ун-та, 1972, с.144-158.

2. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. М. – Л., “Наука”, 1965, с. 47-55.

3. Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., Изд-во иностранной литературы, 1962, с. 237-251.

4. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., “Наука”, 1973, с. 190-259.

Вернуться к оглавлению

 

© Степанова Галина Васильевна. Семантика многозначного слова. – Калининград: КГУ, 1978