О ШЕКСПИРЕ И СОБАЧЬЕМ ХВОСТЕ,

или

О зрелищецентристской

переориентации культуры в ХХ веке

Писатель Влас Дорошевич в цикле "Театральные заметки" с проницательностью гения заметил: "Может идти пьеса Шекспира. Играть - Сальвини. Но если на сцене появится собака и замахает хвостом, публика забудет и про Шекспира, и про Сальвини и будет смотреть на собачий хвост. Перед собачьим хвостом никакой Шекспир не устоит".

Если пересказать все это языком науки, то "собачий хвост" станет составной частью процесса зрелищецентристской культурной переориентации. А это означает смену основных художественных принципов восприятия искусства - программность приходит на смену сюжетности.

ПРОГРАММНОСТЬ (показ) - "свободный монтаж произвольно выбранных самостоятельных (также и вне данной композиции и сюжетной сцепки действующих) воздействий (аттракционов)" - С. Эйзенштейн.

СЮЖЕТНОСТЬ (рассказ) - "когда одно вытекает из другого, имеет начало, середину и конец " - Т. Григорьева.

По мнению исследователей, одним из признаков зрелищецентристской культурной переориентации является обратная трансформация драмы в зрелище - процесс, аналогичный превращению трагедии в иллюзион в поздней культуре Древнего Рима: " Военные эволюции многочисленных пеших и конных отрядов, громадные триумфальные шествия и разные процессии, дорогие наряды, драгоценные вещи, всякого рода корабли, колесницы и прочая военная добыча, даже камнелеопарды и белые слоны, проводимые по сцене во время представлений, занимали публику в продолжение четырех часов и долее, - и такие-то зрелища во времена Горация составляли главную прелесть трагедии даже для образованных людей"(Л.Фридлендер).

А вот как используют "собачьи хвосты" современные режиссеры (особенно оперные). Лев Додин включает в свои спектакли живых кошек, мышей, козу ("Разбитый кувшин" Клейста). Роберто Росселини при постановке оперы "Отелло", добиваясь имитации урагана, распорядился поджечь в огромных металлических ящиках серу, пиротехнический порох и смоленый канат. В других оперных спектаклях использовались: мраморные доги, слоны, ослик, кошки (с котятами), петух, лошади и т. п . Притчей во языцех стал нескончаемый дым , получаемый из глицерина или жидкого азота.

Огромное количество комических ситуаций связано с использованием всякого рода пиротехнических эффектов или живой натуры. Одна из таких ситуаций была связана с использованием животных в оперной постановке В.Пабста ("Аида" Дж.Верди ). Вот как вспоминает об этом известный оперный певец Марио Дель Монако:

"Он раздобыл в каком-то цирке пару крупных слонов, которым предназначалось с двумя седоками открыть на сцене победное шествие Радамеса. По замыслу Пабста, толстокожие великаны должны были, приблизившись к трону фараонов, замереть неподвижно справа и слева от него. Однако режиссер не учел характера этих животных. Едва послышались ликующие трубные звуки триумфального марша, один из слонов, видимо, очень разволновался. Результатом его трепетной взволнованности явилось колоссальное количество экскрементов, которые шлепнулись на сцену. Можете себе представить, как столь неожиданное событие восприняли в партере. Однако этим не кончилось. Мгновение спустя из-за кулис выпорхнули четверо танцовщиков. Не ведая о том, что произошло, они изящной балетной пробежкой устремились к центральной части просцениума, и тут двое из них, поскользнувшись, распластались...

Раздался взрыв громового хохота, который отнюдь не убавился, когда появились двое странных древних египтян, каждый из которых держал в руках ведро с опилками, щетку и совок. Несмотря на то, что они старательно пытались придать архаическое достоинство своей операции, публика тут же обрушила на них шквал издевок. Весь спектакль оказался смазан этим злосчастным случаем, и сразу же по окончании дирекция Арены вызвала Пабста, дабы отговорить его от дальнейшего использования слонов.

На место слонов поставили двух верблюдов. В красивых сбруях, нагруженные шкурами, золотом, коврами и слоновой костью - военными трофеями Радамеса - они расположились, как и их предшественники, по обеим сторонам трона. Но и на этот раз серебристые трубные звуки возымели то же самое провокационное действие. Один из верблюдов принялся обильно поливать сцену. Самым ужасным было то, что сцена Арены имела достаточно сильный наклон к просцениуму, и резвый ручей побежал прямо на будку суфлера. Тот едва успел, все побросав, спастись где-то под сценой..."

Самое же смешное окончание для подобных историй удалось отыскать в воспоминаниях художницы Валентины Ходасевич (двоюродной сестры известного поэта Владислава Ходасевича). В начале тридцатых годов она оформляла спектакль "Стальной путь" (режиссер - Ростов): "В финале должен появиться герой на коне. Обсудили. Отменили - лошади обычно боятся прожекторов и, волнуясь, оставляют на сцене следы. Я предложила заменить трактором. Репетировали - все хорошо и эффектно, но... на спектакле с выехавшим на авансцену трактором что-то случилось -и под ним стала растекаться большая лужа".

Все эти "ужасные" случаи, однако, не пугают современных режиссеров, и они продолжают экспериментировать.

Тамара Борисова