На главную страницу

"История с географией"

Выпуски журнала 1996-2004 гг.

Последний номер - 1/2004 г.

Новый номер - 1/2005: "Я" и "Другой"

Здесь могла быть Ваша статья

Алфавитный список статей

Наши авторы

Параллели и меридианы

Добавить свой сайт

Анонсы, объявления, новости

Добавить новость или объявление

Новый ресурс по семиотике!!!

"Не ходите сюда, пожалуйста!"

Наши проблемы

Гостевая книга

"Я к вам пишу...":

green_lamp@mail.ru

borisova_t@rambler.ru

Эти же адреса можно использовать для контактов с нашими авторами

Сюда же можно присылать статьи на темы, имеющие отношение к направлению журнала ("чистая" семиотика, семиотика культуры, культурология, филология, искусствоведение и т.п.).

Как стать нашим автором?

Стать нашим автором очень просто. Нужно взять свой текст в формате Word или (что еще лучше) HTML и прислать по одному из адресов "Зеленой лампы".

Особо хотим подчеркнуть, что у нас нет "своего круга" авторов, мы открыты для всех. (Но и своих постоянных авторов очень любим). Нет ограничений и на объем статьи, на количество статей одного автора, помещаемых в номер. Главные критерии при отборе материала - профессионализм, талант, "блеск ума и утонченность чувств" авторов, соответствие теме номера (кстати, темы можно предлагать, возможно, именно ваша статья и предложит тему одного из следующих номеров). Единственная просьба - не присылать материалов просто для "факта публикации": у нас есть смешные устремления к "гамбургскому счету" - свободному научному общению без каких бы то ни было конъюнктурных соображений...

Ну и - ждем вас! Пишите!

Когда, уничтожив набросок,

Ты держишь прилежно в уме

Период без тягостных сносок,

Единый во внутренней тьме,

И он лишь на собственной тяге

Зажмурившись, держится сам,

Он так же отнесся к бумаге,

Как купол к пустым небесам.

 

Осип Мандельштам.

Восьмистишия (№ 6)

 

 

 

Юлия Васильевна Вишницкая

  МИФОЛОГЕМЫ АЛЕКСАНДРА БЛОКА В РУССКОМ ЭТНОКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

 

Раздел 2. Часть 2. Мифологемы, актуализирующие "путь"

§ 2. Магические орудия преодоления трудностей пути

2.1. "Меч" как магическое орудие

"Меч" как объектно-вещный артефакт проецирует наиболее самосогласованный упорядоченный мифопоэтический "рыцарский" текст, поскольку меч является важнейшим рыцарским атрибутом.

Королева – та ходит средь белого дня.

Вся гирляндами роз перевита,

И шлейф её носит, мечами звеня,

Вздыхающих рыцарей свита (II-67; см.; I-289, II-242, V-270).

Меч рефлективно отсылает текстовую ситуацию в средневековый мифокультурологический корпус. Идентификация мифа и артефакта происходит в момент отождествления рыцаря с мечом: меч в руках – признак героя ("Только щит и меч в руках рыцаря, добрые дела в жизни монаха" (V-350)), и коррелируется он принадлежностью/непринадлежностью взявшего меч княжескому (графскому) роду, т.е. благородством происхождения:

Бертран:

Ты что-то не похож на сеньора.

Гаэтан:

Я докажу тебе, что это правда!

Берись за меч!

Сражаются (IV-196; см.; I-319).

Параллельно с заимствованным (рыцарским – средневековым) мифом дешифруется и исконный языческий мифопоэтический комплекс: признаком доброго молодца (как и рыцаря-героя), важнейшим оружием богатыря русского является меч. Причем "меч" модифицируется в контексте старины и возможного забвения: "Вдруг толпа двинулась по направлению, указанному рукой богатыря. На плечи взмахиваются вилы; у других – странные старинные мечи" (V-528; см.: ІІ-32).

Интересен ритуал посвящения в рыцари опоясыванием мечом, который свидетельствует об освящении воина (ср. "опоясывание храма", см. в следующей части исследования).

Бертран:

С малых лет я на службу попал.

И за долгую службу в замке

Граф меня опоясал мечом (VІ-199).

Эксплицируется, таким образом, культовое деяние, в котором сакрализуется вещь и действие. Так креативно реализуется магический ритуал инициации, причем имеющий индивидуально-культовый характер.

Придвигается миг

Моего обновления.

Воскурю я кадило,

Опояшусь мечом

Завтра с первым лучом

Восходящего в небе светила (І-70).

Итак, ритуал рыцарского посвящения имеет сакральный смысл перерождения, обновления, а значит – очищения.

Характерно, что процесс перерождения благодаря опоясыванию мечом корригирует с огнем как очистительной космической силой:

И тогда –- в гремящей сфере

Небывалого огня –

Светлый меч нам вскроет двери

Ослепительного Дня (I-297).

Являясь магическим орудием, открывающим двери в божественное озарение, "меч" действует в мирах теистического верха ("в синеве морозной", "где много звёзд" –- IV-80).

"Светлый меч" (как и луч, и взгляд, "пронизывающий мрак" – II-134, 223, V-365), по сути, является космогоническим творящим оружием: он моделирует: разрушает старое [скажем, распадается иллюзорный (во сне "Ночная фиалка") хронотоп]:

Вот рассыпался меч, дребезжа,

Щит упал. Из-под шлема

Побежала веселая мышка (II-33), –

воздвигает, раздвигает, отодвигает существующее: "акт расчленения мечом представляется язычникам творческим актом и уподобляется рассечению хаоса божественным фаллосом, в результате чего возникло Мироздание" [139: 220]. Тот "меч" структурирует свое космическое пространство и время, так рождается новый космос, в котором смещены рамки привычного:

И час настал. Свой плащ скрутило время,

И меч блеснул, и стены разошлись;

И я пошел с толпой – туда, за всеми,

В туманную и злую высь (III-45).

Итак, блеск меча ("пронзающий взор" – II-166, III-66) можно назвать своеобразным ритуальным жестом, за которым следует рождение нового космического пространства. В нетипичном хронотопе, к тому же, мечом может владеть "сильнейшая" стихия, как, например, мгла (II-61), – само пространство-время – одушевляется, и меч моделирует не что иное, как колоративный аниматически-стихийный хронотоп. Сгущение огня в мече, превращающее его в золотое оружие, способно трансформировать время, так как золотой меч "занесен над временем" (V-349), чтобы "вновь пронзить хаос, организовать и усмирить бушующие лиловые миры" (V-331).

Поскольку меч связан с понятием божественного творения, то он – божественный атрибут – предвестник благодати, счастья, света:

Ныне полный блаженства,

Перед божьим чертогом

Жду прекрасного ангела

С благовестным мечом (I-79; III-87).

Итак, золотой меч-медиатор "пронзает все миры", "пронизывает пурпур лиловых миров" (V-328); теург, способный постичь "тайное знание", за которым стоит "тайное действие" (V-328). Золотой меч, данный для того, чтобы разить (V-336): миры "становятся все более зовущими; уже из глубины их несутся щемящие музыкальные звуки, призывы, шепоты, почти слова" (V-328). И когда меркнет золотой меч, "лиловые миры хлынут мне в сердце. Океан – мое сердце, все в нем равно-волшебно: я не различаю жизни, сна и смерти, этого мира и иных миров (мгновение, остановись!)" (V-330; см.: V-329, 334). И когда "гаснет золотой меч, протянутый прямо в сердце ему чьей-то незримой рукой сквозь все многоцветные небеса и глухие вздохи миров иных, – тогда происходит смешение миров, и в глухую полночь искусства художник сходит с ума и гибнет" (V-335). Моделируя космос, золотой меч становится одновременно осью, центром этой Вселенной (Макро- и Микрокосма): меч, пронзая сердцевины пространств и времен, упорядочивает их; теряя же свою космотворящую функцию (золото меркнет, угасает – ослабевает созидательная сила), меч деструктурирует созданное им же: все соединяется, смешивается, смыкается, пересекается, рождается вселенский хаос.

Но в то же время (когда воцаряется мировая дисгармония) происходит еще одна идентификация мифа (о рыцарстве) и артефакта-меча: в момент готовности использовать меч по назначению: его дела – это "освобождение пленной Царевны, Мировой Души, страстно тоскующей в объятиях Хаоса и пребывающей в тайном союзе с "космическим умом" (V-350; см.: IV-372-3, V-349). "Меч" выступает в качестве рубящего, разящего, секущего врага оружия (I-536):

Жестокий Монфор тем самым мечом,

Которым неверных рубил,

Братскую кровь проливает... (IV-201).

При этом акцентируется звуковой семиотический статус меча: толчком к действию, началом битвы можно считать звон меча (IV-240, 243). Он своеобразная символическая семиотическая детерминанта, способная изменить движение событий.

Так "меч" как носитель мифологической "рыцарской" текстовой рефлексии разворачивает имманентную модель "страшной сечи", "кровавой битвы", "лютой стаи":

Возьми свой меч. Готовься к сече.

Я сохраню тебя в пути (II-115; см.: I-374; IV-237, 346, 34-8, 378)

и превращается в священный меч войны" (III-63), в "черный меч" (I-350), не совместимый с божественными деяниями: "Меч Монфора [читай: смерти – Ю.В.] – не в божьей руке..." (IV-201). В руках Бога он становится орудием правосудия (II-169). Мотив судьбы, возмездия доминирует и в образе Его – Ищущего, Идущего к Ней:

Я – меч, заостренный с обеих сторон,

Я правлю, архангел, Ее Судьбой (I-286).

"Меч" несет в себе взаимодополняющие значения смерти и освобождения: в первой символической идентификации – "меч губительный" (II-109; IV-59, 229, 238) проспектирует символику страданий (IV-59) и мести (IV-421, V-534, I-191), которая концентрируется в огненном колоративе "красные мечи" (ср. ассоциативный ряд крови, смерти, душевного состояния злобы, мести, ненависти) (IV-230) и в прозрачной символической парафразе "смертельная сталь":

Я кую мой меч у порога.

Я опять бесконечно люблю.

Предо мною вьется дорога.

Кто пройдет – того я убью.

Будь ты ангел – тебя не узнаю

И смертельной сталью убью:

Я сегодня, наверное, чаю

Воскресения мертвых в раю (I-540).

Фокусом схождения смысловых линий на символическом срезе выступает "железный меч", который идентифицируется со смертью, и потому не совместим с небесами, с "ясной высью звездной" (II-220). Меч в Ее мирах: "в серебряной вьюге" (II-233), "над водной бездной" (II-176) теряет способность убивать (он – "тонет": см.: IV-224, 225; III-18; II-268, 257).

Вторая символическая идентификация меча и освобождения декларируется функциями "охранять, оберегать", "быть на страже":

Он будет город свой беречь,

И, заалев перед денницей,

В руке простертой вспыхнет меч

Над затихающей столицей (II-141; I-231, IV-242-3).

Выстраивается внутренне завершенная картина смыслоозаренного, тихого сказочного пространства (II-237), в котором "меч" – словно духовный стержень (см. II-49), вокруг которого намагничиваются смысловые полюса прошлого и будущего: "Пусть он говорит еще проще, но и призывнее, хотя и деревянно, и пусть чертит круг перед нею по земле мечом еще более длинным и матово-серым, как будто сталь его покрылась инеем скорби, влюбленности, сказки – вуалью безвозвратно прошедшего, невоплотимого, но и навеки несказанного" (VIII-171).

И меч в этом мире несбывшейся, но озаренной мечты – такой же легкий, природно-сказочный: "деревянный" (II-68, IV-16, 17). "Деревянный меч" – заколдован, заговорен: он – магический атрибут, могущий отвратить злую силу (начертив круг – IV-15) и несущий тайное знание:

Он – мечом деревянным

Начертал письмена.

Восхищенная странным,

Потуплялась Она (I-210).

В мистериальной картине мире решается, во-первых, сакральная проблема "духовного просветления" (ведь "духу выковали меч") (II-49), а "воля" "стала как железный, разящий меч" (V-311); во-вторых, аккумулируется символика соединения, скрещения мечей:

И, просветленные духовно,

Полны телесной чистоты,

Постигнем мы союз любовный

Добра, меча и красоты (I-464; IV-199).

Неслучайно "меч соединения" воспринимается в векторе возврата к изначальным ценностям бытия: любви и добра, которые эксплицируются божественно очистительным локусом "кельи" и двойственно-целостной символической формой "два меча" (II-229). Но и в этом мире "скрещенных мечей" нет тепла, ведь и келья "померкшая", и меч "серебристый" (II-60). "Это серебро – темное, холодное. Серебро вьюги, серебро метели. Серебро трубы, зовущей в гибель... Но и серебро видений, грез чертогов..." [8: 9].

Читать дальше

К оглавлению

Библиографическая справка

 

 

 

 

© Вишницкая Юлия Васильевна. Мифологемы Александра Блока в русском этнокультурном пространстве

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. – Киев, 2003. Институт языковедения имени А.А.Потебни Национальной академии наук Украины. Научный руководитель - Озерова Нина Григорьевна, доктор филологических наук, профессор

 

При оформлении страницы использован фрагмент работы Эдуарда Берн-Джонса "Принц вступает в заросли шиповника"

Репродукция взята с сайта www.elibron.com

 

 

 


Хостинг от uCoz